Дом Ирие Шойчи

...

Очередной день, клонившийся к вечеру, Шойчи лениво потирает сонные глаза, сидя за ноутбуком. За окном идёт сильный снег перекрашивая город в серый цвет. Кружка кофе спокойно стоит у края стола, давно выпитая, но всё ещё издавая слабый аромат любимого кофе. Тело немного затекло от неменяющегося положения почти за весь день. Приподнявшись с кресла он потягивается вверх, едва слышно как прохрустели позвонки, Ирие чуть было не стонет от глухой боли.
…старость не радость… легкая улыбка пронеслась на его губах и застыла, когда взгляд устремился в окно. Едва слышно шурша подолами халата по паркету, Шо медленно подходит к окну, опираясь на подоконник ладонями и смотрит на город. Необычайно тихая аура была внизу, люди не говорили, лишь устремлено шли вперёд, держа зонтики и ежась от холода. Снег падал хлопьями на улицы и по нему сразу же проходили люди, оставляя след от обуви. Видимо подул ветер, потому что у одного из прохожих вылетел зонтик из рук и упал на землю. Ирие невзначай почувствовал как этот холодный ветер окутывает его и сразу же отошёл от окна.
Мда…погодка не самая лучшая, но зато красивая. Ирие любил смотреть на падающий снег и следить за одной снежинкой до того, как она упадёт на землю. Взяв в руку кружку, Шойчи пошёл на кухню, дабы налить себе ещё стакан кофе. Поставив кружку на стол, он сел на стул и стал ждать пока вскипит чайник.
Сегодня я много сделал, надо бы пару дней отдохнуть, а то мозг уже окончательно выдохнулся. Пойти куда нибудь что ли?...но вряд ли мне захочется идти одному…да и холодно….интересно, как он сейчас?..вопрос пришёл так неожиданно, что Ирие даже и не заметил как продолжил думать об этом человеке.
Надеюсь у него всё хорошо?...Шо очень соскучился по этому человеку, ему его не хватало. Хотелось, что бы он был рядом.
Смотря грустным взглядом на однотонный чёрный стол он услышал как щёлкнул чайник, давая понять, что уже пора заваривать кофе. Неохотно встав, механик налил кипяток в наполненный стакан кофе. Приятный запах разнёсся по кухне, вдыхая аромат, Шо улыбнулся в пустоту, вспоминая как они вместе сидели в этой кухне и пили этот же самый кофе разговаривая обо всём. Тонкие пальцы крутили чашку по столу, при этом едва задевая поверхность стола. Часы каждую секунду отбивали время, давая понять человеку, что оно никого не ждёт.

===> Флоренция. Отель эконом класса.
Хаято было немного неудобно от того, что он собирался заявиться к Шоичи так поздно, надеясь, что он ещё не спит, но другого выбора и времени у него не было. Завтра утром он успеет себя отговорить от этой бредовой идеи с разговором и наложить табу на всё, что каким-то образом будет связанно с этой темой, а всё это значит, что опять придётся мучить себя до следующего раза. Всё вышеперечисленное, собственно, не мешало Гокудере топтаться у двери механика уже минут пятнадцать в нерешительности. Он успел выкурить три сигареты и согреться, но так и не удосужился позвонить в дверь. Тут оставалось только либо уйти, либо уже позвонить и будь, что будет. Хаято начинает подташнивать и немного кружиться голова, скорее всего, это от волнения, но он пытается себя убедить, что во всё виноват перелёт и душная очередь в аэропорту.
- Ну ты и баран! – шипит Хаято, выкидывая недокуренную сигарету и устало жмурясь от электрического света. Пошарив по карманам, парень достаёт мобильный телефон, но тут же убирает его обратно, предварительно выключив. Глубоко вздохнув, Гокудера всё-таки нажимает на кнопку звонка, утыкаясь лбом в холодную дверь. Снежинки на его воротнике уже давно растаяли и превратились в блестящие капельки воды, осевшие маленькими брильянтами на шерстинках и кончиках пепельных волос. Когда за дверью слышаться торопливые шаги, хранитель шарахается от двери, сердце незамедлительно отправляется в пятки, весело подпрыгивая, дыхание сбило на ноль, парень просто забыл, как дышать, в ушах звенит. Когда открывается дверь, в первый момент, Хаято почти ничего не видит, после светлого подъезда мягкий полумрак коридора кажется непроглядной тьмой.
- Прости за поздний визит, Шоичи, - Гокудера невольно краснеет, чего с ним не было года три, и виновато улыбается, - Просто, я потерял ключи, денег на гостиницу не осталось после Италии, а твой дом самое ближнее место от аэропорта, а телефон сели и вот… Я подумал, что может ты… Приютишь меня на ночь.
Опять виноватая улыбка, Гокудера понимает, что его сбивчивый монолог слегка затянут, но ничего поделать не мог, он смущён и растерян. Хаято почти не врёт, дом Ирие самое ближнее место от аэропорта, но это смотря от какого, потому что приехал он с другого конца города, но какая разница. Парень утыкается взглядом в порог квартиры не в силах поднять глаз.

23.00 Ирие перебрался из кухни в свою комнату и сел в кресло. Быстро открыв в ноуте папку с любимыми песнями он быстро их вставил в плей-лист и поставил проигрывать. Музыка всегда влияла на настроение Ирие, иногда оно становилось меланхоличным и пессимистичным , а иногда он улыбался и заряжался от неё энергией. Сегодняшний набор музыки был немного меланхоличным, но при этом сама музыка излучала бурные чувства людей, которые её исполняли. Шойчи любил одну фразу, услышанную им уже давно «Музыка подобна оргазму, заставляет ощущать нас бурю эмоций и поддаваться им». Вот и сейчас, он сидел и слушал приятные аккорды соло гитары, которые выделялись среди прочего, или же потому, что Шо любил вслушиваться в её звучание. Барабаны отбивали ритм, схожий с ритмом сердца, бас-гитара выдавала глухие аккорды, ритмично соревнуясь с ритм гитарой, похожая на ритм тела . Солист пел довольно приятным голосом, но самое главное, он отдавал все свои чувства песне , которые испытывал в момент исполнения, смысл слов врезался в голову. Очередное соло гитары, которое отдаётся бешеным ритмом в сердце, его приятно слушать, закрыв глаза….
Его транс перебивает дверной звонок, Шо ставит музыку на паузу и смотрит на время
-23.30…и кому это я так поздно понадобился, да ещё и в такую погоду ? Он неуверенно встал и ушёл в холл. Подходя всё ближе к двери, Шойчи чувствовал как билось сердце, ещё не отойдя от музыки и от волнения, холодные струйки воздуха, проскальзывающие сквозь щели двери, щекотали босые ноги. Забыв включить свет, потому , что привык находиться в темноте, он открывает дверь, из головы совсем вылетело спросить «кто это?»….Холодный ветер окутывает его вместе с удивлением. Перед ним стоял Хаято, он так неожиданно выпалил целый диалог, что несколько секунд Ирие пришлось его прокручивать у себя в голове. Хранитель выглядел взволнованным и напряжённым, что с ним бывало крайне редко. Да и Ирие выглядел не лучше - он стоял в нараспашку открытом до пояса халате, вжимая руку в дверную ручку и при этом наполовину вывалившись из квартиры и удивлённо смотря на гостя. Ирие удивился, почему тот на него не смотрит, а продолжает пялиться куда то в пустоту.
Да, да…. конечно, заходи, ты замёрз? – Ирие отодвигается в сторону, давая Хаято пройти в дом. Когда Хаято прошёл мимо него, механик почувствовал любимый запах одеколона, смешанный с запахом сигарет. Невольно его вдыхая, он на секунду потерял ощущение реальности, но всё таки вспомнив, что стоит у открытой двери , Шойчи потянул её на себя и захлопнув, закрыл на замок. Медленно оборачиваясь назад, он нечаянно налетает на стоящего перед ним Хаято, который видимо, растерянно стоял позади него и смотрел как закрывается дверь. Получился не сильный удар и Хаято по инерции попятился назад, пару шагов и он бы споткнулся об ещё один порог и упал бы на пол. Шо приобнял его за плечи и притянул к себе. Холодная и мокрая курточка можно сказать прилипла к халату и к телу, оставляя мокрые следы, было конечно не приятно, но этого не чувствовалось, механик мог ощущать только напряжение, которое воцарилось в полу мрачном холле. Мокрые волосы хранителя прилипли к его щеке, на которой уже виднелись влажные дорожки. Выпрямившись и отодвинувшись от хранителя, продолжая держать его за плечи.
Ты в порядке? – он посмотрел на лицо Хаято, но не смог ничего отчётливо разглядеть, ибо было темно и он был без очков и линз. Хотя он не совсем плохо видел на свету, но в темноте увы… со зрением не поспоришь. – Глупые получились объятия, но я всё равно рад тебя видеть – слегка краснея и улыбаясь в темноте…

Гокудера отсутствующе кивает на предположение Шоичи зайти, ему хватило одного вида парня, что бы уйти куда-то в соседний мир, отключив всякие чувства. Этого вполне хватило, что бы не грохнуться в обморок и не выпалить всё, что он думает о виде Ирие и куда бы ему в таком виде идти, желательно прихватив и его, а затем желательно Гокудере быстро провалиться сквозь пол и больше никогда никому не показываться. Хаято делает неуверенный шаг вперёд, потом ещё и ещё один, замирая на месте. Автопилот работает исправно, но видимо подрывник не удосужился сообщить телу, что делать дальше, поэтому он просто разворачивается и принимается ждать дальнейших команд от механика, который кажется единственным достоверным источником данных в этой ситуации. Волосы неприятно висят влажными сосульками. Что бы не говорили о холодном ветре, плохо влияющем на здоровье, Хаято всегда ходит без шапки, ну её. Глубоко и неровно вздохнув, решив, что уже вроде как можно выйти из ступора, парень кидаёт сумку с вещами в сторону и принимается возиться с замком куртки. Замёрзшие и не сгибающиеся пальцы слушаются плохо. «Дурацкий замок!» Едва успевает подумать Гокудера, когда на него налетает Шоичи, несильно, но вполне ощутимо, толкнув. Не ожидая подвоха, мало того, даже не додумавшись отойти с дороги, Хаято делает шаг назад, выбрасывая вперёд руки, что бы схватиться за что-нибудь, дабы не упасть. Этим самым «чем-нибудь» оказывается края халата Ирие. Только часом позже, хранитель благодарил небеса, что халат был завязан вполне основательно, что бы разъехаться в разные стороны и оголить и без того уже достаточно открытый торс механика. Соприкосновение с чем-то тёплым вызывает приятное покалывание в кончиках пальцев, только потом до Хаято доходит, что Шоичи прижимает его к себе, а он упирается руками ему в грудь. Ещё бы пара секунд и он бы, чего доброго, провёл ими до шеи, что бы ощутить всю гамму ощущений и понять, что всё происходящее не его больной бред, но вовремя себя одёрнул. А мгновение их импровизированных дружеских объятий, кажется, затянулось. Хотя, Гокудере, это, пожалуй, даже нравилось, чем нет и его несколько не смущал тот факт, что после этого ему предстоит ещё одна долгая ночь, посвящённая исключительно потребностям подросткового организма. Но пока он просто наслаждался моментом, вдыхая запах кофе и геля для душа, исходящий от Ирие. Сердце бухало где-то в горле, эхом отдаваясь в ушах и мешая нормально дышать, ногам срочно потребовалась опора более надёжная, чем пол, потому что этот старался уйти из-под подрывника, оставив его в гордом одиночестве. На щеках незамедлительно появился всё тот же алый румянец, который клятвенно заверил периодически возвращаться, ну или хотя бы проведывать парня. Гокудера лишь надеялся, что Шоичи не заметит его учащённого дыхания и оглушительного, как ему казалось, сердцебиения. А время тянулось медленно, как сладкая патока, растягивая момент на невозможно долго, заставляя повиснуть звенящую, неловкую тишину и оставив из звуков только их дыхание.
- Ты в порядке? – и так хочется ответить «нет, потому что рядом ты», но Хаято опять лишь слабо кивает, рассматривая Ирие. Глаза успели привыкнуть к темноте, но мягкий полумрак оставляет много недосказанного, подрывник уже любит его за это. Гокудера не может различить выражение лица механика, а тот, в свою очередь, не может увидеть его лихорадочно блестящих глаз и чуть приоткрытых губ, - Глупые получились объятия, но я всё равно рад тебя видеть.
- Я тебя тоже, - голос охрип и было такое чувство, что каждое слово давалось с большим трудом, поэтому Гокудера заходится в приступе кашля, скрывая очередной приступ смущения, сотрясаясь всем телом, что бы заодно скрыть мелкую дрожь, от которой поднывали все мышцы, хранитель опять берётся за замок куртки, - Кажется, простудился немного. Бывает в такую погоду.
Замок ,наконец, поддаётся и плавно скользит вниз, но на то он и Хаято, банально не рассчитав силу, парень вырывает собачку от замка, та со звоном падает на пол, вслед за ней летит куртка, которую уже успел скинуть подрывник. Нервно дёрнувшись вперёд, Хаято замирает, прикрывая глаза и стараясь выровнять опять сбившееся дыхание, подавляя приступ опять вцепиться в халат Шоичи, притянуть к себе и коснуться его губ.

-Я тебя тоже, - голос Хаято звучал не совсем здорово, даже очень не здорово, за тем последовал кашель - Кажется, простудился немного. Бывает в такую погоду.
Хаято! Тебе нужно больше уделять вниманию своему здоровью! Сколько раз я это тебе говорил?!- Ирие за него сильно волновался и поэтому постоянно твердил ему о том, как необходимо следить за здоровьем., но видимо у Гокудеры были другие об этом представления. Глубоко и разочарованно вздохнув, Шойчи снимает руки с плеч хранителя и на пару секунд закрывает глаза, пока не услышал звук собачки, которая скользит по замку курточки. Ирие мог видеть все его действия благодаря включённому свету из своей комнаты, дверь которой он оставил открытой. Неожиданный стук чего-то маленького об пол, догадавшись, что это ничто иное как собачка Ирие вопросительно посмотрел на Хаято и успел увидеть как на пол летит и курточка. Прикрыв ладонью рот, что бы подавить вырывающийся смех, Шо берётся свободной рукой за ткань халата в области живота и нервно её сжимает.
-Ммм... с тобой точно всё в порядке, ты какой то не такой сегодня…Шо подошёл ближе к хранителю и продолжая улыбаться, рукой убрал свою чёлку со лба и прикоснулся ко лбу Гокудеры. Он ощутил на своих губах прерывистое дыхание Хаято, которое до этого не замечал, от такой близости у него почти закружилась голова. Боясь, как бы тот не услышал как его сердце бешено отбивает ритм в грудной клетке, словно говоря: « А вот и я! Шойчи, а можно я сейчас проломлюсь сквозь грудную клетку, Нэ?» механик резко отодвигается от него и едва связывая слова говорит:
-У тебя, кажется , температура, тебе бы не помешало сейчас выпить чего нибудь горячего….а мне холодного – прокрутив в мыслях последнюю фразу, Шо не торопясь подходит к выключателю и включает наконец то свет, который окрасил всё в привычные цвета. Стараясь не смотреть на Гокудеру, он поднимает его курточку и вешает на вешалку, пальцы рук немного трясутся и курточка чуть не вываливается у него из непослушных рук. Подхватывая её на лету и резко схватив прижимает к себе, как самое дорогое. Нервно сглотнув он всё таки смог её повесить без происшествий. Повернувшись к хранителю, Ирие виновато улыбается и смотрит ему в глаза, лучше он этого не делал бы. Мокрые волосы Хаято прядями спадали на лицо, красиво его обрамляя, зелёные глаза были немного растерянными, а губы слегка приоткрыты.Невольно шагнув назад он случайно натыкается рукой на выключатель и наступает неожиданная темнота. Облегчённо вздохнув он понимает, что если бы свет остался включённым, то Ирие просто бы послушался тело и подошёл к Хаято…что всё таки он и сделал!
Чёрт...ещё один шаг и Шойчи протягивая руку, кончиками пальцев касается груди Хаято, его сердце приятно стучит, отдаваясь по всему телу дрожью. Рука медленно поднимается к шее, вот рука уже коснулась влажных волос, наклоняясь к его губам, механик замирает – кровь начинает сильнее пульсировать в венах, пробегая по всему телу. В ушах раздаётся собственный стук сердца, который заглушает всё, телу становится уже невыносимо жарко. Эмоции, безжалостно парализуют раз ум, не давая ему здраво анализировать ситуацию. Губы уже прильнули к его губам, обжигая горячим дыханием.
-Не вздумай больше исчезать на такое долгое время….

Кровь всё с той же силой стучала в висках, отмеряя секунды. Оглушительный грохот молотящего по рёбрам сердца заполняли всё внутреннее пространство, не желали уступать ни пяди завоёванной территории. Всё происходящее разделилось на до и после, Хаято с трудом помнил, как зашёл в квартиру и что ему говорил механик, что делал он, зачем пришёл и что хотел сказать, да и зачем хотел, тоже не помнил. И где начиналось «до» и заканчивалось «после» он тоже толком понять не успел. Теперь он был свидетелем и участником множества фрагментов событий, связанных между собой лишь его цепкой памятью, лишённые даже намёка на твёрдую опору. Он помнил лишь тепло собственных ладоней, на которых ещё должен был остаться запах Шоичи. Неяркий свет, который бил по глазам, в который раз заставив зрачки сузиться. Оглушительный гул собственного сердца. Всё происходящее было похоже на сон, тёплый на ощупь, невесомый, сладковатый, прохладный, с привкусом кофе и сигарет, снега и музыки. Когда Ирие осторожно коснулся его губ, Гокудера был почти полностью уверен, что это и есть сон, самый настоящий с горьким разочарованием после пробуждения и замиранием сердца в надежде, что всё это правда. А может на самом деле не прилетал он не из какой Италии и сейчас проснётся, всё окажется ложью, наваждением, желанием. И с ним останется только ночь, эхо шагов и гулкая тишина, обволакивающая со всех сторон. И, кажется, этот момент не закончиться никогда, и пусть себе длиться, только бы всё не исчезло вместе с утренним туманом, рассеивающимся с лёгким дуновением морозного ветра. Хаято чувствует лихорадочный жар тела Шоичи, когда прижимается к нему плотнее и скользит рукой по оголённой груди, чувствует, как он напряжён, будто ещё не решив, оттолкнёт ли его хранитель или же позволит продолжить.
- Не вздумай больше исчезать на такое долгое время, - жаркий выдох, он почти забыл, как дышать и способен лишь ловить чужие неровные вдохи и выдохи взамен собственным и всё ещё ощущать на губах чужое прикосновение.
- Никогда, - собственный голос звучит слишком тихо, что бы его мог расслышать даже он. Отвечать даже не обязательно, он просто накрывает губы механика своими, продолжив прерванный поцелуй, точнее превратив его в некое опошление прошлого, слишком уж настойчиво Хаято проскальзывает в приоткрытые губы механика языком, слишком наивно подаётся вперёд, прижимаясь ещё плотнее, обвивая шею Шоичи руками. Футболка скользит вверх, оголяя узкую полоску поджарого живота. Правильно ли он поступает? К чёрту правила! Одно его рождение – уже нарушение всяких правил. Хаято прерывает поцелуй, что бы вздохнуть. Глаза светились от вихря эмоций, уголки мокрых губ загнулись в некое подобие улыбки. Хранитель высовывает розовый кончик языка, пробуя на вкус их общую слюну.
- Я люблю тебя, - и будь что будет, хоть земля тресни и начнись апокалипсис, он это сказал и теперь уже всё равно кто, куда, зачем и почему его пошлет. Он лишь непроизвольно отступает на шаг и закусывает губу, ему показалось, что если его оттолкнут и попросят уйти будет не так больно. Гокудеру мелко потряхивает, сердце противно ноет то ли от облегчения, то ли от невыносимого страха, он будто только сейчас осознаёт, что именно сказал Ирие. Да так оно в принципе и есть. Наверное, лучше, если он уйдёт сам, без объяснений причины. Только сейчас, спустя мгновение после произошедшего, на него, как ведро ледяной воды, обрушивается весь ужас произошедшего. Подрывник зажмуривает глаза до цветных кругов под веками, в ушах невыносимо звенит и кружится голова. "Сон, просто сон" Почти машинально повторяет Гокудера, в надежде, что всё так и есть, - Прости.
Последнее срывается непроизвольно, может, ему и стыдно за свои чувства, за себя, за аморальность и неправильность поведения, за всё.

Всего три слова, а у Шойчи на пару секунд остановилось сердце, эти слова настолько громко, глубоко и неожиданно прозвучали для него, что он даже не знал, что ему делать – сознание вообще отключилось, оставляя его одного. Хаято делает пару шагов назад, почти отталкиваясь от него. Зачем он это сделал?...лучше бы продолжал так же нежно его обнимать, никогда не отпуская. У Ирие даже помутнело в глазах и замелькали какие то пятнышки на чёрном фоне, сердце вообще не подавало никаких признаков жизни, по крайне мере, так показалось Шойчи.. Почему он стоит?....ведь он так хотел, что бы Хаято сказал это…
- Прости. Услышав это, Шойчи просто не мог остаться стоять дальше и ничего не делая. Рука автоматически тянется до Хаято и касается его влажных волос, словно вновь пробуя их на ощупь. Тело Хаято ощутимо подрагивает, Ирие это чувствует просто прикасаясь к его щеке. Шо неуверенно наклоняется к дрожащим губам парня, проводя по ним кончиком пальца и нежно целуя. Вторая рука не спеша притягивает парня ближе к его телу за талию. С каждой секундой поцелуй становится всё глубже, прижимая хрупкое тело хранителя к своему и давая понять, что не намерен его больше отпускать. Поцелуй затянулся надолго, до того момента, пока Хаято немного успокоился. С силой оторвавшись от его губ, по скольку это было очень тяжело сделать, Шо прерывисто дышит, отрывками поглощая недостающий воздух в лёгкие, грудная клетка то опускается то поднимается в такт со вздохом. Всё ещё прикасаясь к его губам, механик едва слышно шепчет :
-Ты – это всё, что нужно мне в этом мире - слова тонут на губах Хаято, уходя куда то в глубь тела. Ладонями приподнимая его лицо, влажными губами Шо проводит дорожку от кончика носа до переносицы хранителя. Каждая клеточка тела напряжена до предела, кровь в венах была настолько горячей, что казалось скоро она вскипит. Нельзя было описать того, что чувствовал Шойчи в сердце, оно лишь бешено билось, словно пытаясь, что то сказать доводя свой стук до гортани, ему хотелось кричать, но оно лишь могло подтолкнуть своего хозяина сказать всё, что оно хочет. – Aishiteru - две маленькие дорожки слёз прокатились по щекам, падая на его руки и стекая вниз, ведь он сказал, то, что хотел сказать давно и был от этого безумно счастлив. Улыбнувшись и тихо засмеявшись, Ирие обнял Хаято коснувшись лбом его плеча. Как бы ему хотелось всегда вот так его обнимать , дарить ему все его чувства и получать такие же в замен, просыпаться утром только с ним и только с ним засыпать. Он хотел быть единственным, кто мог видеть как щёки Гокудеры заливаются алым румянцем, быть тем, кто может чувствовать движение тонких пальцев по телу и ощущать на губах привкус сигарет и запах его одеколона. Быть тем единственным, кому он принадлежит.
Шойчи не знал сколько времени он так простоял, но сердце немного успокоилось, дыхание не было таким сбитым как в начале, руки перестали дрожать , плавно опускаясь по спине хранителя и проскальзывая под майку, ощущая прикосновение к горячей коже. Губы блуждали по шее, оставляя на ней засосы и мокрые дорожки, постепенно опускаясь к оголённым плечам. Вдыхая запах одеколона и сигарет, механик чуть слышно стонет сквозь поцелуи. Сегодня он никуда не отпустит Хаято, и вообще не собирается этого делать в ближайшую…. продолжительность своей жизни.

- Никогда.. никогда не отпускай меня, - Хаято обнимает Шоичи за шею, он всё ещё мелко дрожит, он не верит в своё счастье. Хорошо, так очень хорошо.
– Aishiteru,
– Aishiteru, - Хаято эхом повторяет за Ирие. Перед глазами всё плывёт, ноги подкашиваются. Гокудера отвечает на поцелуй. Слишком жарко, он скидывает толстовку, оставаясь в одной майке. Воздуха не хватает, чёрт с ним, лучше не дышать. Его не оттолкнули, нет. Он рядом, так близко, обжигает шею дыханием, ласкает поцелуями. Невыносимо приятно, до безумия неправильно. Хранитель обводит кончиком острого языка пересохшие губы, скользит кончиками пальцев по груди Шоичи, изучая, спуская с плеч халат, оставляя его болтаться на поясе, притягивая механика к себе, углубляя поцелуй, запуская пальцы в волосы. Для него уже не существует рамок, границ, целей, только бы быть рядом. Ловить каждый вздох, до исступления шептать его имя, просыпаться рядом, засыпать вместе, пока можно, пока разрешают. По телу волнами расходился жар, от лёгких, почти невесомых прикосновений, от безумно нежных поцелуев. Они всё сильнее сводили с ума, заставляли тихо скулить от удовольствия, жарко выдыхать, впиваясь пальцами в плечи Ирие, подаваться вперёд. «Безумие.. Это безумие..» Где-то на грани реальности и сна, казалось, что он желает этого безумия, которое может подарить только он. Тело реагировало на ласки слишком бурно, Гокудера уже был возбуждён до предела, член затвердел до боли. Рваный вдох и новый стон. Не правильно. Не так, не должно быть так.
- Нет, - едва слышно шепчет подрывник, мягко отстраняя от себя механика, - Не здесь.
Новый поцелуй, хранитель тянет Шоичи вглубь квартиры. Не смотря в глаза, не оборачиваясь, держа его только за руку. Не сон, нет. Хаято снимает с себя майку, оставаясь в одних штанах, в тусклом свете ламп поблёскивает маленькое металлическое колечко в соске. Подрывник поворачивается и обнимает Шоичи, опять ловя его поцелуй, прижимаясь к нему, ощущая прикосновение разгорячённой кожи, лихорадочно скользя руками по спине. Всё что ему нужно сейчас – это он. Он ненавидит одиночество. Ненавидит оставаться один. Не думать об этом. Собственное сердце бьётся тяжело и неровно, кровь стучит в висках, дыхание сбито, поверхностное, он задыхается от нового страстного поцелуя и нежных прикосновений, которые распаляют и соблазняют ещё больше, сильнее.
- Шоичи, - стон на выдохе, - Шоичи.
Ему нравится произносить его имя, смакуя, пробуя на вкус, будто впервые раз, безумно. Руки ложатся на узел халата, чуть оттягивая вниз, пальцы слушаются плохо, мелко подрагивают. Гокудера опять тянет Ирие, не отрываясь от поцелуя, постанывая ему в губы, низ живота болезненно тянет. Натыкаясь спиной на дверь, Хаято чуть не падает, зато покончено с халатом, он остаётся за порогом спальни. И опять долгий поцелуй и невесомые прикосновения, доводящие до сумасшествия, но пока рано, ещё рано. Подрывник обнимает механика за плечи, не прерывая поцелуй, играя с его языком, жадно, страстно, требовательно, засасывая и чуть прикусывая его губы. Лёгкий толчок и Шоичи падает на кровать, теряя равновесие. Тут кто ещё больше кого хочет. У Хаято крышу снесло только от одной мысли об интимной близости. Глубоко вдыхая, пытаясь восстановить дыхание, Гокудера смотрит на Шоичи затуманенным похотью горящим взглядом, рёбра лихорадочно ходят из стороны в сторону. Он почти стонет от нахлынувшего, кружащего голову, пьянящего возбуждения. Влажные прядки прилипают к лицу, подрывник неуверенно делает шаг вперёд. Что-то мешает, он не уверен, что поступает правильно. Это совсем не правильно. Хаято медлит и сомневается почти так же сильно, как хочет плюнуть на всё и продолжить. В конце концов, потеря девственности не такая большая утрата. Но его что-то останавливает, но что?

Шойчи мутно чувствовал как его потащили за руку в спальню, тёплые руки Гокудеры крепко держали его. Очередной стон, тонущий в глубоком поцелуе, кажется, они оба ушли от реальности, лишь способны чувствовать только друг друга. Дрожащие руки хранителя тянут его за пояс, пытаясь его развязать, да и самому Ирие хотелось поскорее его снять. Незаметно преодолев расстояние, Хаято спиной натыкается на дверь и едва не падает , Шо чувствует как халат слетел вниз ,оставив его почти голым, не считая одной последней вещи. Не успев опомниться, как хранитель проникает языком в приоткрытые губы и начинает вытворять такие вещи, от которых у Ирие просто сносит голову. Лёгкий толчок и он уже лежит на кровати, руки упали по обе стороны лица, губы приоткрыты и жадно ловят недостающий воздух, вздымая грудью то вверх то вниз, ноги немного раздвинуты и едва касаются кончиками пальцев пола. Стук сердца в ушах переходит в звон, тело нетерпеливо дрожит в предвкушении, давая понять хозяину, что больше ждать не хочет и не может. Глаза томным взглядом смотрят на Хаято, нахлынувшее возбуждение просто себя не контролирует. Гокудера делает шаг вперёд, но не уверенно, словно что – то обдумывая или представляя. Шойчи , оперевшись руками в кровать, садится и притягивает хранителя за пояс штанов к себе, касаясь влажными губами низа живота, который вздрогнул от его прикосновения. Еле себя сдерживая, что бы не снять с хранителя мешающую одежду, он оставляет языком мокрую дорожку, тянущуюся до самой шеи, покрывая поцелуями и множествами засосов. Проведя руками вдоль рёбер, Шо тянет Хаято на себя, впившись ему в губы и жадно поглощая поцелуи одним за другим. Решив остановится, механик стонет сквозь стиснувшие зубы, закрывая глаза, выдох…Пытаясь хоть как то подключить своё сознание и не потерять его в ближайшие секунды, Ирие кусает его за мочку уха и слегка тянет её вниз, запустив руку в волосы, плавными движениями перебирая пряди, положив вторую руку на ключицу.
-Хаято, – стон на вдохе – ты не обязан этого делать сразу же после своих слов….- лёгкий поцелуй в ушко - сначала привыкни и доверься самому себе и мне…
Ведь он ничего не требует и ни на чём не настаивает, ему достаточно было услышать те слова, что бы понять, кто он для Хаято, а остальное не важно. Обхватив его руками за талию, Шойчи валит его на себя , ложась на кровать. Прохладное колечко в соске касается кожи Шо и приятным холодом прокатывает по всему телу. До безумия приятно держать в объятиях хрупкое тело хранителя, чувствовать как бьётся его сердце, как шею обжигает горячее дыхание, касаясь влажными губами. Взяв себя в руки и поняв, что на первый раз хватит и что Хаято ещё о многом нужно подумать прежде чем сделать следующий шаг, Шойчи не будет его торопить.
- Мне достаточно быть рядом и вот так тебя обнимать…Глубоко вздохнув, Ирие слегка улыбается. Он сделал всё правильно, не перешёл дозволенные границы, ведь Хаято был младше его. Не стал настаивать, он бы мог остановиться раньше, но пьянящее возбуждение затуманило разум, он ни о чём не мог думать, ему, как наркотик нужен был Хаято. Сейчас, лишь обнимая его он понял, как Гокудера ему дорог и он не хочет терять те чувства, которые хранитель ему доверил.

Хаято зажмуривается и прерывисто выдыхает, когда Шоичи тянет его на себя за ремень. Хранитель вздрагивает всем телом, когда механик касается губами низа живота, по телу проходится новая волна возбуждения, электрическим зарядом пробегая по позвоночнику, отдающая в кончики пальцев, в глазах мгновенно темнеет и что бы не потерять ту последнюю толику мироощущения, Хаято вцепляется Ирие в плечи, глубоко вздохнув. Хранитель тяжело сглотнул, стараясь не проиграть в самообладании ласкам Ирие. Новый стон, он снова забывает, как дышать. Тонкие, изящные пальцы механика гуляют по спине, вычерчивая узоры, кажется, что кожа горит под прикосновениями, плавится. Сейчас Гокудера как мягкий пластилин, делай с ним, что хочешь, как хочешь, где хочешь, он согласен на всё, лишь бы Шоичи не останавливался, не прекращал ласкать его. Он согласен на всё, совершено на всё, сейчас он даже не помнит своего имени, не помнит, кто он есть. Главное – с ним. Остальное подождёт.
-Хаято.. Ты не обязан этого делать сразу же после своих слов, - подрывник тихо всхлипывает, сильнее сжимая пальцы, - Сначала привыкни и доверься самому себе и мне…
Предел. Хаято опять коротко стонет. Вот его предел. Он ничего не слышит, почти не видит. Теперь он только сгусток чувств, способный только откликаться на нежные ласки. Гокудера уже не слышал свой разум, который запутался и отчаялся понять, что сейчас происходит. Не хотелось ничего: ни дышать, ни думать, ни двигаться. Сознание растворилось в тумане ощущений.
- Ещё, - севшим голосом шепчет Гокудера, в изнеможении утыкаясь в плечо Ирие, оставляя красные полосы на его спине. Шоичи тянет его на себя, полностью ложась на кровать, Хаято вздрагивает всем телом, и опять короткий стон, когда затвердевший до боли член касается ноги Ирие, непроизвольно дёрнувшись вверх, Гокудера заливается краской, до крови закусывая губу и сдерживая новый стон. Ему срочно нужна развязка сей затянувшейся прелюдии, иначе он кончит от одних только прикосновений. Хаято поднимается, садясь на Ирие, упираясь руками в грудь, сжимая коленями его бёдра, выгибаясь, чувствуя, что механик тоже не слабо возбуждён и ещё больше возбуждаясь от этого факта.
-Я хочу тебя, - он касается кончиками пальцев губ Шоичи с кошачьей полуулыбкой, и чёрт с ним, что это звучит слишком пошло, подрывник с каким-то маниакальным удовольствием наблюдает, как в бешеном темпе дыхания поднимается и опускается грудная клетка Шоичи. Затем, он касается пальцами резинки трусов, чуть оттягивая их вниз, дико улыбаясь, глубоко вдыхая. Выгибаясь ещё сильнее, осторожно ёрзая задом о пах Ирие. Хаято наклоняется и принимается покрывать поцелуями тёплую кожу, щекоча дыханием, чуть прикусывая, оставляя яркие следы на шее, хранитель целовал губы, шею, грудь лежащего под ним Ирие. Подушечками пальцев вычерчивал на груди его имя иероглифами. Второй рукой принимаясь расстегивать ремень и пытаясь стащить с себя штаны. И всё же предел он и есть предел. Хаято опять глубоко вдыхает, по телу проходит судорога, он утыкается лбом в плечо механика, выгибаясь сильнее, протяжно и глухо постанывая, буквально задыхаясь от оргазма. Чертовски неудобно. Воздуха панически не хватает, хранитель всхлипывает и впивается в простынь. Кончил без помощи рук. Гокудера снова заливается краской, зажмуриваясь.

Стоило только Хаято коснуться пульсирующей плоти, как у Ирие засверкали красные пятна перед глазами, взрываясь и тут же потухая. Кровь новым потоком моментально прилила к лицу, оставляя красноватый румянец. Сощурив глаза и нахмурив брови, Шойчи заглушает вырывающийся стон глубоким выдохом, сжав ещё влажные пряди волос хранителя в руке и слегка оттягивая его голову назад, касаясь кончиком языка пульсирующей венки на шее. Всё происходящее казалось фантастически – нереальным, ощущения с каждой секундой становились всё ярче и ярче готовые вспыхнуть от изобилия. Шойчи безумно страстно осыпал шею и плечи хранителя поцелуями. Очередное движение подрывника и он уже не в состоянии держать в себе всё нахлынувшее возбуждение. Повалив Хаято на кровать, Шо снимает с него мешающие штаны, бросая их на пол. Немного приподнявшись он упирается коленом в пах Гокудеры, несильно нажимая на возбуждённый орган. Еле переводя дыхание, будто после тяжёлого и длинного забега, Ирие упирается ладонями в одеяло немного выше головы подрывника. Похотливые глаза не отрываясь смотрят на хранителя, лежащего под ним, но ему хочется ещё приблизиться…руки скользят вверх по шёлковой ткани, теперь они по локоть упираются в кровать, давая механику возможность в плотную прижаться к телу Хаято. От этого прикосновения напряжение пробежало вдоль всего тела, окатив его холодной волной и вскоре сменившейся на жар. Губы, дрожащие от возбуждения покрывают влажные губы Хаято, ловя его вздохи и выдохи. Руки плавно спускаются по волосам, непринуждённо касаясь их, нежно поглаживая кожу он спустился до кистей руки и сжал их руки в замок, не спеша заводя их за голову хранителя. Изогнувшись как кошка, Ирие дотянулся до колечка, висевшего на затвердевшем от возбуждения соске Хаято, кончик языка спокойно проходил через отверстие, потягивая его вверх. Перехватив его зубами, механик нежно посасывает его вместе с соском, оставляя следы от несильных укусов, заставляя Хаято выгибаться под ним, сильнее прижимаясь вспотевшим телом. Его стоны сладко резали слух, проникая куда то вглубь тела и взрываясь на мелкие, светящиеся вспышки обжигая всё вокруг своим теплом. Почувствовав как сильно хранитель сжимает его руку,(ибо больше сжимать не чего) решил не изводить его, разжимая пальцы, давая ему свободу действий. Кончики пальцев не спеша опускались вниз по рукам, груди и талии парня. Правая рука шаловливо провела пальцами по внутренней стороне бедра, дотронувшись до пульсирующего члена через влажную ткань. Довольно улыбнувшись, понимая, что Гокудера уже на пределе контроля над собой, массирующими движениями начал поглаживать возбуждённую плоть, от чего стоны хранителя стали громче и требовательней. Вдоволь наигравшись с колечком, он переходит на другую сторону, вытворяя с соском тоже самое, что и с другим. Изводя Хаято ласками, Ирие думал, как бы ему потом не попало от него за это, хотя месть будет и сладка. Тело плавно двигалось, поддаваясь всем командам хозяина, изящно очерчивая все движения падающими от света тенями.

Огонь – бушующий, поглощающий сознание, обжигающий, сжигающий дотла изнутри. Хаято мечется под Ирие, выгибается вслед за губами и пальцами, кусает губы, хрипло стонет, пытаясь вырваться из захвата, силясь не начать умолять, просить, требовать. Невыносимо жарко и душно, не хватает воздуха. Шоичи опять почти доводит его до оргазма, заставив забиться под ним, стонать громче, не давая придти в себя, оставив балансировать где-то на грани между смутной реальностью и экстазом. Бешено колотятся их сердца почти в унисон, разгоняя кровь по артериям, венам, капиллярам, быстрее, ещё быстрее, гулом отдаваясь в ушах, силясь вырваться из груди, проломив рёбра. Хаято еле сдерживается, чтобы не стонать во весь голос, он едва смог открыть глаза, переводя неосознанный, помутневший от страстной агонии, взгляд с губ Шоичи на его поблёскивающие в полумраке глаза. Ирие было слишком много. Горячее тело, такая лихорадочно горячая и трепетно-сладкая кожа, обжигающие, сводящие сума прикосновения, механик знал его эрогенные зоны все, как одну, будто читал открытую книгу. Гокудера жадно хватал ртом воздух, пропитанный запахом тела Шоичи. Его тихий, хриплый от возбуждения голос заставлял ненадолго вернуться в реальность, на мгновение, что бы только понять, что именно он говорит, замереть и вслушиваться в слова. Каждое прикосновение било по натянутым, как струна, нервам, заставляя стонать громче. Свобода действий пришла так же незаметно, как и новый оргазм, накрывший, уносящий, разливающийся по венам, артериям, капиллярам, захватывающий и расплавляющий каждую клеточку в неистовом пожаре, агонии. Гокудера комкает свободной рукой простынь, выгибается дугой, подаваясь телом вперёд, что бы прижаться к Шоичи. Но механику ещё мало, он продолжает изводить ласками неискушённый молодой организм, через пару мгновений Хаято уже опять возбуждён и еле сдерживает стоны. Вдох. Вдох. Вдох. Судорожно хватая губами воздух, которого почему-то резко перестает хватать. Выдох. Рваный, вперемешку с урчащим стоном. Гокудера судорожно вдыхает сквозь плотно сжатые зубы, выгибается, вцепляясь зубами в собственное запястье, давясь полу всхлипом, когда Шоичи принимается поглаживать его член сквозь тонкую ткань боксеров, невольно начиная тереться о его руку. Хаято царапает плечи парня, чуть приподнимая его, чтобы отвлечь, чтобы было удобней впиться в его губы поцелуем: грубо, жарко, жестко, страстно, требовательно кусая губы, обвивая руками шею, обхватывая ногами за талию, что бы прижаться сильнее. Хаято уже не соображает, он перестал соображать ещё тогда, когда переступил порог его квартиры. Хранитель отрывается от поцелуя, чтобы оставить яркий засос на шее механика.
- Пожалуйста, - не сдержался, и пусть пока ещё рано, он хочет чувствовать его в себе, стать единым целым, не больше и не меньше, нет больше сил терпеть. Дальше следует поток бессвязных жарких нежностей вперемешку с ужасающими пошлостями. Гокудера готов умереть от стыда за такие слова, но это потом. После. Слишком уж хорошо сейчас. С ним, - Шоичи.

Всё, что сейчас творилось на кровати у Ирие казалось безумным: два парня, на грани срыва из-за наступившего оргазма, прижимаясь друг к другу стонут в унисон, стук их сердец, казалось можно было услышать ещё с порога квартиры, с тел скатываются маленькие струйки пота…
- Пожалуйста, Шоичи. – это всё, что ему нужно было услышать, что бы слететь с катушек. Пальцы, до этого ласкавшие плоть Хаято, поднимаются вверх, стягивая с него мешавшие боксёры. Вместе с ними Ирие спускается ниже…губы оставляют сильно заметный засос на низе живота, рука скользит по нежной коже на ноге хранителя, кончик языка касается его члена и проводит по всей длине. Одна проблемка, что бы снять с Хаято боксёры нужно самому отодвинуться, что крайне не радовало Шойчи. Оторвавшись от Хаято, он встал перед ним на колени , стягивая боксёры, огибая колено, слегка приподнимая ступню. По свободной ноге, нагнувшись, царапая кожу вслед проводя языком по красным разводам. Стянув со второй ноги хранителя боксёры он бросает их на пол куда в след падают и его трусы. Прикоснувшись влажными губами к его члену , Шо нагинается ниже, что бы Хаято почувствовал его самой чувствительной точкой тела. Член скользит вдоль влажного тела Шойчи ..шея..грудь..живот . Продвигаясь вперёд он останавливается на уровне глаз Хаято, заглядывая внутрь , очередной стон вырывается из его губ, летящий прямо на него, Ирие перехватывает его поцелуем, чувствуя как тяжело дышит хранитель. Дотянувшись до выключателя возле кровати механик выключает свет, наступает успокаивающая темнота, обволакивая всё вокруг . Тело Ирие возбуждено до предела, оно просто жаждет скорее соединиться с телом Хато, но Шо хочет узнать каждую клеточку его тела и оставить на ней след. Обняв Гокудеру, механик садится на кровать притягивая к себе хранителя, пошло раздвинув ноги и прижимаясь ими к его бёдрам. От соприкосновения двух возбужденных органов, у Ирие вырывается полу громкий стон, при этом смотря хранителю прямо в глаза, ему хотелось от стыда провалиться куда нибудь в другой мир, решив, что другие стоны Хаято лучше не слышать он приковывается к его губам, не в силах от них оторваться. – Хаято…

Шоичи лучше алкоголя - после него не бывает похмелья. Шоичи страшнее кокаина - от него невозможно оторваться, начинается жестокая ломка. Для Хаято существует сейчас только он, бездонный колодец его глаз, затягивающий глубже и глубже, сводящие сума прикосновения, расходящиеся по телу тысячами, миллионами нервных импульсов, оставляющих за собой неимоверное наслаждение и сладкую истому. Хаято снова стонет, задыхаясь, захлёбываясь собственными вскриками. Весь мир, казалось, сузился до размеров миниатюрной горошины и остались только они. Два парня на смятых шёлковых простынях, жар двух слившихся тел, мягкая обволакивающая темнота ночи, неистовые поцелуи на хриплом выдохе, до исступления, до безумия, до грани, до черты между здесь и сейчас. Вдвоём. Гокудера тихо поскуливает, запуская пальцы в волосы Шоичи, голова невыносимо кружится, всё вокруг превратилось в одно цветное пятно, слившееся воедино десятками цветов. Каждое прикосновение механика готово разорвать воспалённое сознание на маленькие кусочки, грозясь не собраться вновь.
- Что ты.. делаешь.. со мной..? – жарко шепча ему в ухо, Хаято прижимается щекой к щеке Ирие, скользя ладонью по покрытому испариной торсу парня, опуская руку на два возбуждённых до предела члена, принимаясь ласкать и себя и Шоичи. Новая волна тянуще-приятной боли внизу живота вызывает глухой стон. Подрывник поднимает глаза на Ирие, нежно проводя кончиком языка по приоткрытым губам, с которых готов был сорваться новый стон.
- Тебе.. нравится…вот так? – сладкий стон в его губы, рука плавно скользит вниз до самого основания, его это волнует, фраза яркими буквами отпечатывается на изнанке сознания, всё-таки это его первый сексуальный опыт и всякая деталь важна. Осколки ускользающего разума болезненно царапают мысли. Правильно - неправильно, плохо - хорошо, надо – не надо. К чёрту. Великолепно. Хаято проводит по-кошачьи шершавым языком по щеке Ирие, проскальзывая в приоткрытые губы пальцем, обводя их по контуру, проскальзывая внутрь и выходя снова. Подрывник валит механика на спину, пришла его очередь делать приятное, жаль, что он не сможет увидеть его глаз. Хаято принимается покрывать поцелуями шею, плечи, грудь Ирие, куда дотянется, лаская возбуждённые соски кончиком языка, скользя рукой по его животу, осторожно касаясь промежности. Как говорится, дорвался до запретного плода. Судя по тому, как тяжело дышал Шоичи, вздрагивая от прикосновений, он всё делал правильно. Чуть помедлив, подрывник касается языком члена механика, проведя по всей длине кончиками пальцев, затем полностью берёт в рот во всю длину, сжимая губами, работая языком и помогая себе свободной рукой, ладонь мягко ложиться на живот Ирие, не давая подняться и задавать нужный механику темп.

Всё исчезло перед глазами Шо, когда Хаято повалил его на спину, лишь неистовое наслаждение окутало парня, сковывая его движения.. Стон вперемешку с рычанием вырывается с губ механика и летит в пустоту, словно ударяясь о находящийся на верху потолок и постепенно смолкая. Хаято касается его члена языком и…всё, дальше Шойчи просто не в силах это всё терпеть. Он выгибается, упираясь локтями в постель и сжимая в кулак шёлковое одеяло, запрокидывая назад голову.
-Хаято, стой…ааа, подожди…я сейчас…- короткий стон вместе с всхлипом, глаза механика уже полуоткрыты и просто смотрят, не осознавая, что перед ними. Опуская голову и смотря на хранителя, Шойчи медленно, но прерывисто дышит, вздрагивая каждой клеточкой тела от действий Гокудеры, он касается кончиками пальцев волос Хаято и вновь запрокидывает голову назад, сжимая прядь в руке. Низ живота почти болезненно напряжён, пульсируя гораздо быстрее чем остальные части тела. Он старается изо всех сил сдерживать себя, закусив указательный палец, сжатый в кулак, что бы хоть как то заглушить стоны и от почувствовавшейся боли заставить себя ненадолго остаться в этом мире.
-Остановись…пожалуйста… - Шойчи понимает, что ещё чуть – чуть и он просто кончит, но не гоже это делать прямо в рот, да ещё и в первый раз Хаято. Тело еле сдерживается, но Шойчи берёт над ним верх и приподнимается на локтях, заставляя хранителя остановиться. – только не в этот раз… - он валит его, что есть силы на спину, всё ещё трясясь от слабости и от возбуждения, похотливо садится на него сверху, медленно впуская в себя Хаято. Он должен сперва почувствовать каково это на самом деле , а потом уже решать, хочет ли он лишиться девственности или нет. Шо немного больно с непривычки, но этого почти не ощущается. Руки упираются в низ живота парня, слегка царапая его нежную кожу, по которой стекают капельки пота. Голова опущена вниз, Ирие тяжело дышит, в полуоткрытых глазах всё плывёт, лишь похоть и страсть отражается в них. Шойчи насаживается до упора и глухо стонет, резко запрокидывая голову назад, что даже волосы, как будто от ветра, устремляются вперёд, за тем падая на лицо, почти полностью его закрывая, оставляя видными только приоткрытые губы. Медленно начиная движение он чувствует как по его рукам стекает тёплая жидкость, всё таки он не сдержался, тело ещё более ослабело. Стоны заглушают стук собственного сердца, Хаято стонет почти в унисон с ним, словно мурлычущий котёнок. Не в силах пока продолжать движение он приостановился, держа в себе Хаято, чувствуя как пульсирует его плоть внутри него. Что будет дальше?...

Хаято чувствует, как пульсирует возбуждённая плоть, когда он начинает отсасывать интенсивней и осторожно проталкивать в Шоичи палец, наверное, он этого даже не заметил, хотя болезненно вскрикнул. Парень жмуриться от удовольствия, ему приятно доставлять Ирие наслаждение. Хотя, скажи ему месяц назад, что он будет делать минет, он бы, наверное, сразу убил не раздумывая. Ибо это как-то не в какие ворота не лезло, ни в одни рамки не влазило и не помещалось. Но это же был Шоичи. Ему можно. Шоичи можно всё. Хаято всё ему простит и позволит. Гокудера выгибается в спине и недовольно урчит, когда Ирие привстаёт на локтях. Ему так хотелось закончить начатое. Глубокий вздох застревает где-то на полпути, когда Шо валит его на спину, садясь сверху.
- Шо..? –едва слышно выдыхает Хаято, - Что..
И, кажется, мир перевернулся и замер, оставляя их наедине, стирая все понятия о возможном. Гокудера забыл, как дышать. Вдох. Ещё вдох. Объёма лёгких хватает только на это. Итальянец инстинктивно вцепляется в простынь, судорожно вдохнув ещё раз раскалённый воздух, обжигающий лёгкие. Уже слишком жарко.
Радужную оболочку под чистую съел зрачок, превратив глаза в два бездонных, чёрных колодца. Ирие медленно впускает его в себя. Хаято подавляет желание немедленно рвануть бёдрами вперёд, насадив механика по самые яйца. Новый стон, Шоичи уже насадился на его член до упора и без его помощи. Внутри него жарко, узко и до одури хорошо. Гокудера лишь стонет, стонет в унисон с Ирие, слизывает его солоноватую сперму с кончиков пальцев, откидывается назад, выгибаясь. Дрожа от изнеможения и возбуждения. Прикрывая глаза, рёбра ходят из стороны в сторону.
- Шоичи, - Хаято валит парня на спину, беря инициативу в свои руки, закидывая стройные ноги на свои плечи, скользя рукой по покрытой испарине груди. Гокудера нежно проводит по приоткрытым губам Ирие кончиком языка, ловя новый сладкий стон. Немыслимо. Невероятно. Невозможно. Глаза поблёскивают в полумраке от вихря эмоций. Хаято нервно вдыхает сквозь сжатые зубы, медленно толкаясь внутрь Ирие.
-Ты такой узкий, - срывающимся шёпотом, обдавая губы жарким дыханием, затем скользя губами по трепетно сладкой коже, проводя языком по пульсирующей жилке на шее, оставляя цепочку ярких засосов на предплечье, одной рукой вцепится в его руку, сжимая до боли, второй скользить по ноге; плавно двигаться в медленном, сводящем с ума ритме. Постанывать в губы, неистово целоваться, как будто в последний раз, тягуче долго, невообразимо нежно, страстно и влажно, иногда прерываясь на быстрый вдох, чтобы вновь начать целоваться. Хаято выгибается в пояснице, перед глазами плывут цветные блики, движения становятся более рваными, неровными, несдержанными. Хаято кусает парня за ключицу тут же принимаясь зализывать место укуса, свободной рукой принимаясь поглаживать член Ирие:
- Шоичи, я сейчас.., - голос охрип от возбуждения, - кончу.

Вновь Хаято берёт над ним верх, но Шойчи это безумно нравится. Впившись пальцами в простынь, он отвернул голову в сторону, смотря на стенку, иногда зажмуривая глаза и постанывая, напрягаясь всем телом. Сводящий с ума темп, ощущение Хаято внутри себя, его поцелуи, ласки..всё…сводило его с ума, казалось, он уже забыл, что человек может чувствовать не только чувство страсти, но и другие. Все его чувства смешались в один огромный поток, который неистово бушевал внутри, пытаясь вырваться наружу, что бы захлестнуть реальность. Сердце всё чаще стало пропускать удары одним за другим, словно вот-вот должно остановиться.
Хаято…- тело выгибается на встречу хранителю, стоны всё чаще слетают с губ, растворяясь в воздухе. Пусть со стороны всё и выглядит пошлым, но ему всё равно, ведь сейчас он с ним. Разжав пальцы он коснулся ими низа живота Гокудеры и медленно устремился вверх, Шо ещё раз хотел почувствовать каждый мускул, каждый нерв Хаято, каждую клеточку его тела, что бы запомнить эти прикосновения на своих руках. Обвив руками его шею, Ирие притянул его к себе, мимолётно взглянув к нему в глаза, он до невыносимости страстно стал целовать Хаято, играя с его языком как ему вздумается, отдавая всю накопившуюся страсть и похоть этим поцелуям. Искусанные почти в кровь, губы хранителя как яд, который был настолько упоительным, что можно было умереть не задумываясь, лишь бы не отрываться от него. Он был готов поглотить его всего, без остатка.
- Не терпи…- срывающийся шёпот, отпустив Хаято, он без сил лежит на кровати, окутанный безумием. Вновь выгнувшись, он выгибает голову назад, не видя перед собой ничего, кроме ночного города, усыпанного огнями.

Несдержанный рык, очередной страстный поцелуй. Хаято где-то на грани между ничем и всем, между безумием и экстазом, между ночью и днём, в тот короткий промежуток, когда всё замирает в глубоком ожидании солнца. Время течёт медленно, осыпаясь на пол комнаты невидимыми пещинками. В полутьме комнаты есть только приглушённые отстветы огней города и два разгорячённых тела. Шёлк простыни приятно охлаждает кожу.
Вдох, выдох. Количество вдохов увеличилось в два раза. Хаято глухо стонет, губы скользят по щеке Шоичи. Гокудера что-то шепчет, до безумия до иступеления. Его всё равно никто не слышит, даже он сам, все его слова останутся там, в этой ночи. Всё равно. Движения становятся более грубыми, несдержанными, глаза мутные от страсти. В кровь плещется похоть вперемешку с будоражащим безумием. Хранитель принимается зализывать оставленные засосы на шее парня, его следы, принадлежность ему. И пусть это звучит слишком эгоистично, он собственник и он никогда и ни за что не отдаст Шоичи кому-то другому. Ни-ког-да. Рукой скользнув по плечу Ирие, трепетно сладкий бархат кожи, Гокудера забыл, как дышать. В голове лишь оглушительно бухает сердце, он весь превратился в ощущения. Рукой до бедра, опустить руку на член Шоичи, помогая ему кончить, последний рывок внутрь.
- Шоичи, - хриплый стон, толкнувшись в последний раз, Хаято кончает в него, сотрясаясь всем телом от оргазма. Мир перевернулся и замер. Когда он начал дышать? Сколько прошло? Хаято падает рядом с Ирие, обнимая его за талию, приподнимаясь, он нежно целует его в уголок губ, всё ещё дрожа. Голова кружится, в теле тянущая слабость. Ненадолго же его хватило. Но пусть в первый раз будет простительно. Ослепительно яркая луна заглядывает в окно, заливая кровать серебристым светом. Гокудера счастливо улыбается.
- Я люблю тебя, - на каком он языке это сказал, уже не имело значения. Он любит его больше жизни, больше адреналина во время битвы, больше всего.

Светящийся счастьем, но до безумия усталый Ирие обнимает Хаято за шею, ощущая на руках влажные волосы, которые из-за света луны отливали серебром, немного поблескивая в темноте.
- Я люблю тебя, - Слегка притянув его к себе, Шойчи нежно целует его в переносицу, улыбаясь. Эти слова настолько глубоко вонзились в сердце и в сознание, что Шо вынужден был подождать пару секунд дабы прийти в себя.
- Я сохраню эти слова в самом сердце, навечно…. - ещё раз улыбнувшись, механик притягивает хранителя к себе и тот ложится на него, положив голову на грудь Ирие, которая медленно вздымалась вверх и вниз от дыхания. Рука окунулась в волосы парня, прижавшись губами ко лбу Гокудеры, Ирие прошептал:
- Aishiteru… - бурлящее чувство счастья окутало их вместе, сейчас не существовало ничего, кроме спокойствия и нежности, даже время и то прекратило свой отсчёт. Обнимая хрупкое тело хранителя Шойчи чувствовал необъяснимое чувство близости, даже от простого прикосновения к его телу, это казалось прикосновение больше к душе, которая была тёплой, сияющей. Вся сущность Хаято теперь была в его руках и Ирие будет бережно охранять её, как драгоценное сокровище, пока не придёт время её вернуть, но он будет надеяться, что такого не случиться никогда.
Накинув на обоих шёлковое одеяло, Шо закрыл глаза, наслаждаясь минутами и прижимая к себе любимого человека.

Гокудера прикрывает глаза, вслушиваясь в сбивчивое дыхание Шоичи. Сердце неистово колотится в грудную клетку, грозясь её проломить и ускакать в другой мир. Он счастлив. Очень, впервые за столько лет. Столько невысказанного, повисшего в воздухе тонкими нитями, сколько ещё хочется сказать, но слов не подобрать. Сонная, ночная тишина прерывается только их уже почти сровнявшимся дыханием и едва слышным звоном ярких звёзд. Вот оно то счастье, та удача, которые так сложно ухватить за вечно исчезающий во теме хвост. Хаято скользит ладонью по груди парня, вырисовывая кончиками пальцев узоры. Он был бы готов отдать всё, что угодно, лишь бы не кончалось то тянущееся, как патока блаженство и тепло. Та возможность долго целоваться с Шоичи, не обращая на время никакого внимания, оно будет проходить как-то мимо них. Лёгкий шёлк приятно струится по разгоряченному телу. Гокудера приподнимается и осторожно целует Шоичи в переносицу, затем принимаясь покрывать его лицо невесомыми поцелуями. Он и правда не знает, что ещё можно сказать или сделать, а то давно бы уже сделал и сказал, чего ему стоит. Луна матовыми бликами танцует на колыхающеся занавеске. В комнату врывается весенний ветер. Теперь это их весна. Они не будут одни. От солнечного сплетения по всему телу расползается приятное тепло и невообразимая эйфория, хранитель смущённо морщит нос.
- Шоичи, - тянет Хаято, будто пробуя его имя на вкус, оно однозначно ему нравится, безумно. Похоже на сон, газированный, сладковатый и невесомый, - Давай сходим в душ?

- Шоичи, давай сходим в душ? – дико приятный голос хранителя , нежные поцелуи, объятия, всё было сказочным. Поцеловав Хаято в переносицу, Шо провёл рукой по его щеке, ощущая мягкую, гладкую кожу. – Можно и в душ…- тихий шёпот, улыбка, которая исходила от самого сердца. Приподнявшись на локтях, он взял за руку Гокудеру и притянул к себе, вставая с кровати, свободной руку придерживая одеяло. Губы касались переносицы парня, потом спустились вниз, к губам, игривый поцелуй. Он стал медленно отходить назад, по направлению к ванной комнате, не выпуская Хаято из объятий. Слава богу, что ванная была рядом с его комнатой. Упёршись спиной в дверь, Шо отпустил руку хранителя, ища дверную ручку. Пальцы скользнули по холодному металлу, опустив её вниз, раздался щелчок. Дверь открыта. Отпустив одеяло, механик включил подсветку в душевой кабинки пультом, который лежал на столике для ванных принадлежностей. Приятный, тёмно-синий цвет успокаивал и завораживал. Обняв Гокудеру за талию, Шойчи притянул его к себе, чувствуя горячее тело. Поцелуй в уголок губ. – Ты так прекрасен! – невольно слетели с губ мысли, но это была чистая правда. Всё таки ему дико повезло и он ни за что не упустит свой шанс и не отдаст право обладания Хаято кому то ешё! Руки плавно скользили по спине и талии хранителя, даря всю нежность.